(на основе реальных событий)
Стояла августовская жара. Какое начало может быть банальнее этого? Естественно, что в июле и августе жарко. Но я все-таки повторюсь. Был август. И стояла жара.
В отличие от Западной и Центральной Болгарии, Восточная ее часть не избалована летними дождями. В первых двух областях страны люди едва ли не захлебываются от дождей, как во времена Ноя, в то время как на востоке совсем другая Болгария. Солнце и жара. И мухи: маленькие, большие и целые мухищи. А вот комары от засухи исчезли. Вечерами – истинный рай! Нет этого противного тонкого «бззз», пронзительного, как бормашина из стоматологического кабинета, заставляющего накрыться с головой одеялом даже в летнюю жару, чтобы спастись от ночных комариных серенад.
В июле и августе нужен дождь. Хоть небольшой, не мешающий жатве пшеницы и ячменя, но обязательно нужен. Потому что наливается зерно подсолнечника и кукурузы, и если в это время нет дождя, то вместо буйных полей с сочной кукурузой и склонившими голову подсолнухами, куда ни глянь – все, как выжженная стерня. Желтые сухие кукурузные стебли, уродливо застывшие в воздухе, и почерневшие недоразвитые головки подсолнухов размером с детский кулачок. Хоть плачь!
Мой рассказ, однако, посвящен тому времени, когда до такой мрачной картины еще не дошло. В одном небольшом селе (необходимо скрыть его настоящее название, поэтому назовем его Фердинандово), недалеко от моря, был земледельческий кооператив. Ничего особенного, хотя совсем скоро и он канет в Лету, потому что земледельческие кооперативы в болгарских селах исчезают, а на их месте появляются поля для гольфа и прочие европейские сооружения. Но мой рассказ не о них, поэтому бизнесмены и строители могут на этом закончить чтение.
Несколько участков, обрабатываемых этим кооперативом, принадлежало Церкви, часть – жителям села [1]. Председатель кооператива – человек улыбчивый и с широкой душой. Он всегда держался приветливо и все время задавал самые разные вопросы на духовную тему священнику, окормлявшему приход Фердинандово. Однажды председатель с грустью поделился, что дела не идут, потому как большая засуха и давно не было дождя.
– Люди из села осенью придут за рентой, а урожай будет очень скудным. Что делать? Может ли Бог смиловаться над нами и послать нам дождь?
– Конечно может, – ответил священник. – Но Его нужно об этом попросить. Даром Он дал нам достаточно, но для прочего хорошо бы и потрудиться.
Даром Господь дал нам достаточно, но для прочего хорошо бы и потрудиться
После этого они расстались и каждый обещал подумать, что он может предпринять для разрешения данного вопроса.
Наш священник служил не только в Фердинандово, но и в селе Лесное (назовем его так), где сам и жил. В Фердинандово он приехал на ежегодный праздничный курбан [2], который жители села считали вершиной благочестия. В этот день все они, вымытые и нарядные, украшенные букетиками цветов, шли на водосвят, прихватив из дома пустые бутылки и ложки. Детишки резвились и подскакивали, как козлята. Мамочки там и сям сбивались в группки и весело щебетали, а мужчины размахивали половниками и с серьезным видом варили похлебку, отгоняя подальше от казана мальчуганов и мух. «Милая родная картинка», как говорил один болгарский деревенский классик.
По окончании водосвятного молебна батюшка обратился к людям:
– Братья и сестры, вы знаете, что дождя нет долгое время и существует опасность того, что урожай засохнет.
Народ притих и вперил свои глаза в батюшку, а тот продолжал:
– Такое случилось по нашим грехам и нерадению. И если мы хотим, чтобы Бог смиловался над нами, надо, прежде всего, приложить некоторые усилия: задуматься, не нужно ли что-то изменить в нашей жизни, обратиться к Богу, чтобы принести покаяние за свои недобрые дела, творить больше дел милосердия. Не будем забывать, что на этом свете мы живем лишь временно.
Теперь все, сбитые с толку, молчали. Одни глядели неодобрительно, другие стояли с застывшей улыбкой на лице, а третьи скучающе ожидали, когда священник закончит говорить.
– Так что, если мы хотим дождя, давайте обратимся к Богу от всего сердца, и Он, может быть, услышит и исполнит нашу мольбу. Давайте попостимся три дня – среду, четверг и пятницу, после чего соберемся и отслужим молебен о дожде. Верю, что Бог не отвергнет нашей молитвы.
– Будет ли курбан, отче? – осведомилась одна бабушка. – Ведь так делают в подобных случаях?!
– Какие же вы кровожадные! – засмеялся отец – Как же без курбана? Вот попостимся три дня – это и будет наш курбан. Потому что овечьей кровью мы не можем вымолить дождя!
Присутствующие явно были не согласны. Где это видано, чтобы молебен совершали без того, чтобы заколоть какую-нибудь овцу! Но в селе уже знали, что батюшка «немножко странный», и не приняли его слова всерьез.
– Итак, увидимся в пятницу, – сказал батюшка и закончил свою речь.
После того как всех окропили святой водой, процессия отправилась к котлу с угощением, чтобы вкусить от него. Священник благословил трапезу, и, как обычно происходит в таких случаях, всеобщее настроение улучшилось, люди оживились, стали приветливее. Вокруг засуетились, рассаживаясь, волнуясь, хватит ли на всех мисок, достаточно ли ложек и всячески проявляя добрососедскую заботу и великодушие.
По окончании трапезы священник попрощался с народом, напомнил о молебне и уехал, а народ разошелся по домам.
Прошли среда и четверг. В пятницу после полудня батюшка прибыл в Фердинандово и зашел в мэрию. Каково же было его удивления, когда он застал там только троих: председателя, бухгалтершу кооператива и градоначальницу Фердинандово. Они извинительно улыбнулись:
– Отче, только мы. Другие не пришли.
– Что?! Но как же служить молебен о дожде без молящихся? – ахнул батюшка. Потом вздохнул и сказал:
– Хорошо, сколько есть – и ладно. Пойдемте на поле и помолимся!
«Как же служить молебен без молящихся?» – ахнул батюшка
Все вышли на площадь и медленно направились в сторону поля. Солнце пекло нещадно, марево колебало воздух. На улице будто бомба упала, убив всех людей и оставив торчать только пустые дома, – как в американских фильмах, в которых эвакуируют целые штаты из-за приближающегося урагана или какого-нибудь нацелившегося на Землю астероида. По пути идущим то здесь, то там все-таки попадались признаки жизни: то занавеска зашевелится, то скрипнет входная дверь, то курица пробежит по пыльным улицам или какой-нибудь дед присмирит дворового пса. Но никто не присоединился к маленькой группе…
На поле батюшка достал требник, приготовил кадильницу, водосвятную чашу и кропило, надел епитрахиль и начал молебен о дожде. Все четверо воздели глаза к небу с надеждой и упованием, что Бог услышит их, согласно обетованию «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф.18:20).
Когда молебен закончился, его участники воспрянули духом и стали подбадривать друг друга: говорить, что помолиться стоило и что после молебна стало очень легко на сердце. А там уж – как Бог даст. А потом пошли отдохнуть и выпить по чашке кофе. Воспользуюсь случаем и представлю, как в романах Агаты Кристи, присутствующих.
За столом сидел батюшка, который, как мы уже сказали, жил в селе Лесное. Рядом с ним сидели председатель кооператива из села Яслино (название изменено), его бухгалтер родом из села Ечемик (название изменено), но жившая в городе Поморие, и мэр Фердинандово, которая жила в этом селе, но сама была родом из Бургаса. То есть не было ни одного местного жителя Фердинандово.
Перед тем как разойтись, председатель кооператива посмотрел на небо и сказал:
– Небо все такое же ясное. Отче, отче, пошлет ли Господь дождь?
– А если и не пошлет, мы сделали то, что должны были сделать. И пусть будет что будет.
На прощание договорились держать связь по телефону и сообщить, если пойдет дождь. И никто из них даже не подозревал, как Бог исполнит просимое…
День прошел быстро. Солнце клонилось к закату, когда священник, зайдя по делам еще в пару мест, направился в Лесное. По обе стороны дороги расстилались сельские нивы, а в кустах стоял невообразимый гомон готовящихся ко сну воробьев. Жара спала, уступив место вечерней прохладе, и дышалось уже легко.
Во дворе священника встретил церковный кот, приветствуя его поднятым, как знамя, хвостом. Воздух был свежим, а асфальт во дворе храма – чистым. Проходивший мимо сосед весело крикнул священнику:
– Эй, отче, как вы? Хорошо, что пошел дождь. Нужно было…
Священник вздрогнул и огляделся. И только тогда заметил, что все вокруг было мокро. Оттого воздух и посвежел, оттого и ощущался острый аромат лесных трав. В этот момент зазвонил телефон.
– Алло, отче! – звучал взволнованный голос бухгалтерши. – Я только что говорила с родными из села Ечемик. Они сказали, что у них идет дождь. А сейчас пошел дождь и здесь, в Поморие! Не могу поверить, не могу поверить…
– Здесь тоже прошел дождь, но, кажется, собирается опять – небо почернело от туч.
– Слава Богу! Слава Богу! – воскликнула женщина, и на этом разговор окончился.
Батюшка решил проверить, что творится в Яслино, и набрал номер председателя кооператива, который ответил:
– Отче, Бог услышал нас! Идет дождь, да еще какой! Только что собирался звонить вам. В Поморие тоже дождь, – радовался председатель.
– Знаю, знаю, мне уже сказали. А как в Фердинандово?
– Не знаю, но сейчас проверю. Позвоню бай Михо [3], трактористу.
– А я позвоню начальнице, – сказал батюшка, попрощавшись с председателем.
Пока он набирал номер, в притихших сумерках послышались первые тяжелые капли дождя. И вдруг полумрак осветила молния.
– Что там у вас в Фердинандово? – спросил священник мэра.
– Дождя нет, отче. Ни капли. Весь день взираю на небо. Но из Бургаса позвонила моя мама и сказала, что у них идет дождь.
– И в Лесном идет, а также в Яслино и Ечемике.
– Как странно! – недоумевала градоначальница. Может, ночью и здесь пойдет.
– Хорошо, созвонимся завтра утром.
В Лесном дождь шел с перерывами до утра. Как выяснилось на следующий день, так же было в Яслино, Ечемике, Поморие, Бургасе и в других близлежащих селах. Только в Фердинандово осталось сухо. А ведь географически оно находилось между упомянутыми нами селами. Но там не упало ни капли.
—
[1] Весной 1991 года был принят первый закон, возвращающий гражданам Болгарии право собственности, отнятое после 1944 года. В том числе право на сельскохозяйственную землю.
[2] Курбан – болгарская традиция, существующая со времен турецкого владычества. Трудно изживаемая, особенно в сельской местности. Изначально связана с приношением в жертву домашнего скота или птицы и приготовлением угощения (похлебки) для большого количества людей после молебна или богослужения по случаю храмового или другого православного праздника. В большинстве случаев теперь обходится без заклания животного, а похлебка готовится из магазинных продуктов.
[3] «Бай» (батко, бате) – уважительное обращение к старшему по возрасту. «Михо» – сокращенное от имени Михаил.